Снабжение 2-ой Ударной по воздуху
История 2-ой Ударной территориально – это в основном территория Финева Луга и Тесово-Нетыльского.
Именно это крайние пункты продвижения 2-ой Ударной.
Наступление второй ударной окончилось тактическим поражением – окружением значительной части 2-ой Ударной.
Но одновременно стратегической победой.
С большой степенью вероятности: без наступления 2-ой Ударной Ленинград бы пал.
Причины в очень слабом состоянии обороны Ленинграда в период с января по май 1942 год.
В Ленинграде был голод.
Из-за голода моральное состояние армии было неустойчивым.
Острая нехватка боеприпасов не позволяла артиллерии подавлять артиллерию противника.
Истощенное население не могло принимать участие в строительстве оборонительных сооружений.
Должной системы оборонительных сооружений на Южных подступах к Ленинграду не было.
Сейчас сохранились доты: южней Красненького кладбища, на Ленинском проспекте.
Но они были построены только весной 1942 года.
Острый голод в Ленинграде был ликвидирован только весной 1942 года путем вывоза из Ленинграда нетрудоспособного населения и части трудоспособного.
Полностью голод прекратился только с началом водной трассы через Ладожское озеро.
Она была намного больше эффективней по сравнению с ледовой трассы.
Наступление 2-ой Ударной создало вполне реальную угрозу всем линиям снабжения немецким армиям, осаждавших Ленинград.
В период с января по июнь 1942 года немецкое командование не могло провести ни одной наступательной операции против Ленинграда.
Только после ликвидации наступления 2-ой Ударной Гитлер начал планировать захват Ленинграда.
Но уже было поздно.
Оборона Ленинграда стала неприступной.
Войска накормлены.
Оборонительные сооружения построены.
Ниже описан один из эпизодов сражения 2-ой Ударной – организация снабжения 2-ой Ударной в условиях окружения.
Николай Богданов «В НЕБЕ – ГВАРДЕЙСКИЙ ГАТЧИНСКИЙ» , 1980 Г.
Стр. 114 – 119
День
рождения
полка
В конце марта 1942 года противнику удалось окружить 2-ю ударную армию, ее войска с кровопролитными боями пробивались на соединение с главными силами Волховского фронта. Наступило резкое потепление. Все дороги и колонные пути, проложенные через болотистые участки, оказались затопленными, ухудшилось снабжение войск боеприпасами и продовольствием. Сущест¬венной помощи войска Волховского фронта окружен¬ной 2-й ударной армии оказать не могли.
В мае наш полк получил партию самолетов Ли-2. Это были такие же самолеты, как и почтово-пассажирские ПС-84, только несколько переделанные и модернизированные. Из пассажирской кабины были убраны кресла, снята мягкая обивка, в грузовой кабине уста¬новили авиационные пулеметы. Самолет стал военнотранспортным, на котором можно было перевозить войска и различные грузы.
В конце мая из состава полка была выделена груп¬па из 12 самолетов, в которую вошли четыре экипажа нашей эскадрильи. Этой группе была поставлена зада¬ча — обеспечение частей 2-й ударной армии боеприпасами, продовольствием и медикаментами.
В один из последних дней мая мы перелетели на новый аэродром. Взлетнопосадочная площадка это¬го аэродрома не имела твердого покрытия, а представ¬ляла собой бугристую песчаную полосу. После каждо¬го пробега самолета на аэродроме поднимались обла¬ка пыли. Пыль забивалась в глаза, скрипела на зубах, саднила все тело. Не аэродром, а Сахара в песчаную бурю.
Рассредоточив и замаскировав машины, приступили к подготовке к выполнению задания. Позади стоянок самолетов были сложены различные грузы, вооружение, боеприпасы, продовольствие. Специальные команды упаковывали их в десантные мягкие мешки, в которых грузы сбрасывались без парашютов.
Пока заправляли и загружали самолеты, экипажи изучили район десантирования, проложили маршрут полета, произвели необходимые расчеты. Справившись со всем этим, мы уехали в общежитие, находившееся недалеко от аэродрома. Устроившись поудобнее на соломенных тюфяках — кто на нарах, а кто и на полу, мы намеревались немного поспать перед ночным вылетом. Но уснуть никому не удалось. Многим предстояло впервые лететь на боевое задание, волнение и напряжение гнали сон. Ворочались, вздыхали и зевали... Мне было знакомо такое состояние, я знал, что это пройдет, как только они совершат первые боевые вылеты. Спать не давали и жестоко кусавшие комары, спастись от кото¬рых было невозможно. Наши попытки выкурить их, сжи¬гая хвойные ветви, не приносили успеха. Мы задыха¬лись в дыму, некоторые не выдерживали и уходили на улицу подышать свежим воздухом. Измученные, обозленные и еще больше уставшие, мы поехали на аэродром.
Коротка июньская ночь. Не успеет на западе погаснуть вечерняя заря, как на востоке уже светлеет небо¬свод. Мало, очень мало остается времени, чтобы неза¬метно для врага перелететь линию фронта, выполнить задание и вернуться обратно. Да и можно ли в июне считать настоящими ночи в этих широтах? Сумерки...
Мы торопились с вылетом и рассчитали его так, чтобы первые экипажи взлетели еще засветло. Первым поднялся мой самолет. Над аэродромом зависла поднятая винтами плотная пылевая завеса. Несмотря на плохую горизонтальную видимость, вслед за нами поочередно взлетели остальные экипажи.
Решено было сразу набрать как можно большую высоту, недосягаемую для огня пехотного оружия и ма¬локалиберной зенитной артиллерии. Но тяжело загру¬женные самолеты с большим трудом лезут вверх, еле- еле наскребли 3700 метров. Летим к линии фронта.
Под нами уже темнеет, а на крыльях еще поблес¬кивают лучи заходящего солнца. Через несколько ми¬нут солнце опустилось за горизонт. Вот и Волхов, его голубая лента будто повисла в
серых сумерках. За Волховом линия фронта. Из сумеречной мглы к само¬лету потянулись нити трассирующих пуль и снаря¬дов. Не долетев до нас, они цветной радугой повисали в пространстве.
— Прошли линию фронта,— доложил штурман Сазонов.— Справа по курсу, на земле, вспышки орудийных залпов — ведут бои с противником наши окру¬женные войска. Пора снижаться.
Место боя хорошо видно с воздуха. Найти наши войска просто, враг сам помогает нам в этом. Яркие вспышки образовали огненное, огромных размеров, кольцо. Примерно в центре этого кольца — четыре яр¬ко горящих костра. Сюда мы должны сбросить свой груз.
Снизившись до высоты 50 метров, с нескольких заходов сбросили мешки в обозначенный кострами квадрат, а затем с набором высоты ушли в сторону, встали в круг и стали следить за действиями остальных эки¬пажей.
С высоты своего полета мы наблюдали захватывающую картину. Непрерывно прибывающие с востока самолеты — нашей и других частей — становились в круг и летали друг за другом, поочередно снижаясь, чтобы сбросить груз. Чтобы не столкнуться, самолеты включали навигационные огни. Через десяток минут внутри огненного кольца на земле, над кострами, над черным лесным массивом, кружилась разноцветная феерическая карусель — красные, зеленые, белые огни...
Экипажи действовали четко и уверенно, хотя большинство впервые выполняло боевое задание. Столь не¬обходимые нашим войскам вооружение, боеприпасы, продовольствие непрерывным потоком падали в задан¬ный квадрат. Мы были рады, что при нашей помощи с рассветом вновь оживут умолкнувшие орудия и пулеметы подразделений 2-й ударной.
Когда после посадки мы прибыли на командный пункт, там уже находились экипажи самолетов, приле¬тевших ранее. Штурманы писали боевые донесения, а командиры, другие члены экипажей, возбужденные и довольные, громко делились впечатлениями, поздрав¬ляли друг друга с первым боевым вылетом.
Впоследствии день I июня стал нашим полковым праздником. Приказом по соединению он был установ¬лен как день окончания формирования полка и начала боевых действий.
Трудная
ночь
Войскам 2-й ударной армии все еще не удавалось прорвать кольцо окружения, и они вели тяжелые, кровопролитные бои с превосходящими силами противника.
Чтобы сорвать снабжение окруженных частей по воздуху, враг подтянул и сосредоточил в этом районе зенитную артиллерию и соединения ночной истреби¬тельной авиации. Теперь наши экипажи при десанти¬ровании находились под непрерывным обстрелом зе¬нитной артиллерии врага, а при хорошей погоде подвергались и атакам ночных истребителей. Мы стали нести боевые потери.
На всю жизнь запомнили многие из нас ночь на 22 июня.
Мой самолет оказался неисправным — на одном из моторов устраняли дефекты, и я был свободен. Вос¬пользовавшись этим, я решил дать «провозной» полет экипажу лейтенанта Михаила Бурина, прилетевшему в этот день на пополнение нашей группы.
Стояла безоблачная погода с отличной горизон¬тальной видимостью. Когда мы еще подлетали к, линии фронта, над окруженными войсками уже кружились
наши самолеты. Одни в вираже у самой земли сбрасывали грузы, другие снижались. Картина была уже знакомой, но мне показалось, что в ней чего-то недоставало, не было каких-то» ярких деталей, впечатавшихся в память и сейчас как бы вырезанных из общей? панора¬мы. Недоставало ярких вспышек выстрелов зенитной артиллерии противника.
Это настораживало. Не стреляют зенитки — жди атак истребителей. Поэтому я приказал экипажу смотреть в оба и быть максимально бдительными. Сделал я это вовремя.
Истребители неожиданно и одновременно атаковали с разных направлений, обрушились на наши медленно шедшие в кильватер, хорошо видимые в светлом, безоблачном небе огромные корабли. Через несколько секунд, потрясенные, мы увидели, как огненными факелами беспорядочно падали три наших самолета.
Через радиста передаю летящим за мной самолетам и одновременно на командный пункт сообщение об атаках вражеских ночных истребителей: командую борттехнику Хмелькову выпустить шасси, а сам, убрав секторы газа до минимума, отдаю штурвал и почти отвесно веду машину к земле.
Михаил Бурин инстинктивно тянет штурвал на себя, опасаясь, что самолет не выдержит такого крутого и стремительного снижения. Но с самолетом ничего не случилось. Почти у самой земли мы перевели его в го¬ризонтальный полет и на малой высоте вышли в расположение окруженных войск.
Пока мы кружились в общей карусели транспортно- десантных самолетов, а штурман с бортмехаником и радистом сбрасывали десантные мешки с боеприпаса¬ми, над нами высоко в небе то и дело вспыхивали не¬равные воздушные схватки, после которых, загоревшись, упали на землю еще несколько наших транспортных машин.
Сбросив последний мешок, мы не стали набирать вы¬соту, а решили возвращаться к себе на бреющем полете: зенитчики не так опасны, как истребители.
Но благополучно перелететь линию фронта не удалось. Напряженно вглядываясь вдаль, мы увидели впереди железную и шоссейную дороги, идущие с Новгоро¬да на Чудово. Здесь — линия фронта. Только-подумал я об этом, как немцы открыли по самолету ураганный огонь из всех видов оружия. Изменять курс не была смысла, да и поздно было, оставалось рассчитывать только на счастье... На несколько мгновений в кабине стало светло, перед самыми глазами замелькали светлячки трассирующих пуль, раздался скрежещущий удар по правому крылу, затем по носовой части, машина несколько раз вздрогнула — и вышла из обстрела.
Некоторое время молчим. Постепенно напряжение спадает, борттехник в боковые окна осмотрел моторы — повреждений нет, пожара не видно. Все облегченно вздохнули.
— Ну как, Михаил Иванович? Получил боевое крещение?— спрашиваю Бурина.
— Мы-то отделались испугом, а машине фрицы здорово влепили,— спокойным тоном замечает штурман лейтенант Шишмаков. Как бы в подтверждение его слов медленно начинает падать давление масла на правом моторе. Чтобы не загубить мотор, переводим винт на большой шаг и выключаем его. Незагруженный самолет легко летит и на одном моторе в прохладном и прозрачном предрассветном воздухе.
Аэродром. Становимся в круг, и Михаил Бурин подает команду выпустить шасси. Самолет два раза встряхивает — шасси выпали из-под моторных гондол. Открываю правую форточку, осматриваю «правую но¬гу» и вижу прорванную в нескольких местах покрышку правого колеса. Слева колесо в порядке. Убирать шасси и уходить на второй круг на одном моторе опасно. По¬этому садимся — немного правее посадочного «Т», что¬бы после приземления не мешать посадке остальных самолетов. Посадку на «две точки» Бурин произвел отлично. Самолет к концу пробега развернуло вправо, он несколько раз дернулся и остановился. Трактор отбуксировал самолет на стоянку, где инженер эскадрильи инженер-капитан Литвиненко и техники детально его осмотрели. Выяснилось, что несколько снарядов малокалиберной зенитной артиллерии угодило в носовую часть фюзеляжа самолета и в правую мотогондолу. Пробитыми были масляный бак правого двигателя, покрышка колеса и отъемная носовая часть фюзеляжа. Более трех десятков пулевых пробоин в разных местах самолета насчитали техники, но жизненно важные узлы самолета не были повреждены.
Из нашей группы не вернулся в ту ночь только один самолет — с экипажем старшего лейтенанта Дрындина. В группах других частей потерь было значительно больше. .
Нашим экипажам помогло переданное нами по радио предупреждение об атаках ночных истребителей. Все командиры кораблей нашей группы выполняли полет на бреющем.
После отдыха сделали разбор предыдущих боевых вылетов, подробно проанализировали тактику ночных истребителей противника и выработали приемы проти¬водействия им. Было решено изменить маршрут и профиль полета, после взлета лететь с набором высоты на Кириши, линию фронта перелетать на высоте 3100 мет¬ров, обезопасив себя от зенитной артиллерии, затем со снижением идти на Любань и с тыла противника на малой высоте выходить к окруженным войскам в район Новой Керести. Сбросив груз, идти к западной оконеч¬ности озера Ильмень, разворачиваться на восток и с набором высоты идти через озеро. Перелетев линию фронта, снижаться и брать курс на базу. Таким образом, относительно безопасный перелет линии фронта обеспечивался полетом на средней высоте и вдали от окруженных войск, а выход к ним с тыла противника и на малой высоте исключал атаки истребителей. Земля мешала ночным истребителям занять позицию для прицельной стрельбы. В качестве ночных истребителей враг тогда использовал в основном Ме-110 и специаль¬но переоборудованные бомбардировщики Ю-88.
На разборе выяснилось, что самолеты ПС-84 и Ли-2 не имеют на выхлопных трубах пламегасителей, и мочью длинные языки пламени демаскируют самолет. Опытные борттехники рекомендовали нам при полете над занятой врагом территорией обеднять горючую смесь двигателей, что намного уменьшает яркость и све¬чение выхлопных газов, но предупредили, что чрезмер¬ное обеднение смеси может привести к быстрому про¬гару клапанов двигателей. (В дальнейшем пламегасители были установлены на всех самолетах.)
На следующий день по пробитому нашими частями в кольце окружения «коридору» вместе с группой красноармейцев вышли из окружения сбитый накануне старший лейтенант Дрындин и второй пилот Гуляев со стрелком старшим сержантом Клевановым из экипажалейтенанта Фарманяна, сбитого ночью 11 июня. Гуляев был ранен и его сразу же отправили в авиагоспиталь.
На разборе старший лейтенант Дрындин рассказал нам об исключительно тяжелом положении окруженных войск. Нет боеприпасов, чтобы отбивать непрерывные атаки врага. Нет медикаментов для оказания медицинской помощи раненым, которых в окружении очень и очень много. Нет продовольствия, в пищу идут даже лошадиная кожа, ремни и конская сбруя. Его рассказ произвел тяжелое впечатление. Командир отряда стар¬ший лейтенант Петр Засорин попросил слово.
— Товарищи, вы все здесь слыхали, в каком положении находятся наши бойцы. В холоде, голоде, под непрерывным обстрелом врага, на который не всегда могут ответить — каждый патрон, каждый снаряд на счету. Никто, кроме нас, летчиков, помочь им не может. Так давайте удвоим наши усилия. Я предлагаю: заправку самолетов горючим производить с расчетом, чтобы его хватало на полет туда и обратно — и только. Все чехлы, запасные части, инструмент и ненужное обо¬рудование с самолетов снять и хранить на стоянках. За счет всего этого и за счет нашего с вами летного опыта и мастерства брать на борт дополнительно не меньше тонны боеприпасов и продовольствия!
На следующий день перед вылетом мы устроили основательную «чистку» самолетов от ненужных в полете запчастей, инструментов, чехлов. Когда снятый груз взвесили, то на каждой машине его набралось не одна сотня килограммов. В этот день экипажи Агапова, Бурина, Гаврилова, Готина, Засорина, Кулакова, Куценко и Савченко увозили нашим героически сражавшимся в окружении войскам дополнительно более десяти тонн так необходимых грузов.
Мы настойчиво, с еще большей интенсивностью про¬должали полеты к окруженным советским войскам. Несмотря на то что экипажи нашей группы были только что сформированы, не имели опыта боевых действий, мы успешно выполнили поставленную нам боевую за¬дачу по доставке окруженным войскам боеприпасов, медикаментов и продовольствия, чем способствовали успешному выходу из окружения частей 2-й ударной армии: